Пустой воскресный автобус «выплюнул» меня и
старосту дарасунского прихода Владимира Мальцева на отвороте. Здесь нас должен
подобрать батюшка — отец Валерий Шемелин. Есть несколько минут для разговоров.
Тема нашлась как-то сама собой — Великая Отечественная.
— Сначала-то утверждали, что в войне 20 миллионов погибло, —
не без удивления говорит Владимир, — а теперь уж 26 говорят.
— Да… А если к этому прибавить репрессированных, то ещё
больше выйдет, — поддакиваю я, вспоминая, как в 1988-м году ездил на раскопки
репрессированных в Сретенск, где тамошние дорожники, загружая на карьере песок
в машины, обсыпали стену карьера, обнажив стену старого шурфа, заваленного
человеческими останками и, превратившимся в труху тряпьё и обувью.
Долго гадать, что это такое, не пришлось. Местные историки
рассказали о том, что в здешних местах в начале тридцатых несколько месяцев
стучали пулемёты, из которых чекисты косили врагов народа, которых тут же
сбрасывали в шахты. Многих сбрасывали в них живьём, для верности забрасывая
гранатами. Но некоторые ещё какое-то время жили, падая на распорки и заползая в
боковые стволы шахт. Древняя сретенская бабулька, к которой мы наведались для
прояснения ситуации, вспомнила, как, будучи маленькой, под покровом темноты,
ползала к шахте за инструментами…
Ну, вот и отец Валерий. Его тесный вишнёвый жигулёнок
гостеприимно принимает нас. Сбоку от меня два венца — в храме после Литургии
будет Венчание. По дороге до храма я, по старой журналистской привычке, о
чём-то говорю, приподнимая всем настроение. В зеркале вижу улыбающиеся глаза
батюшки. В какой-то момент задаю отцу Валерию вопрос:
— Батюшка, а вы на природе бываете?
Отец Валерий отвечает не сразу, видимо, подбирая нужные
слова.
— Если честно, почти никогда не бываю. Некогда. Службы,
требы… Так, иногда проедешь мимо озерка какого-нибудь или речки, вот и вся
природа.
Минут через двадцать добираемся до Тыргетуя. Храм небольшой,
деревянный, но уютный. Главное, свой, построенный по молитвам местных и не без
их помощи. Во время службы я потихоньку делаю кадры, пытаясь поймать миг. В
храме много не поснимаешь — люди молятся, а ты с «фотиком». Но, потихоньку-полегоньку,
мне удаётся сделать небольшой фоторепортаж.
…После службы и Венчания, удивившего меня собачкой
супругов, пытавшейся прорваться в храм, снова садимся в жигулёнок отца Валерия
и едем в Дарасун. Вдруг, отец Валерий снижает скорость, начав поглядывать в
сторону — где-то в этом месте слева от трассы в травах притаилось небольшое
озерко.
— Вон оно! — радостно говорит батюшка, ставя жигулёнок на
ручник.
В это время, обогнав нас, рядом с машиной батюшки
«бросает якорь» авто алтарника Андрея, в котором ехали три прихожанки
и 12-летний крёстный Андрея, мечтающий об иночестве…
— Вы чего остановились? — спрашивает Андрей, подумав, что у
нас что-то случилось.
— Да на озеро решили сходить, — отвечает батюшка.
— Так и мы с вами!
— Ну, так пошли.
Быстро переходим дорогу. Ступив в высокую траву, батюшка
сразу повеселел. Обгоняю его и делаю первые кадры. К отцу Валерию тут же
подтягиваются остальные. Наш православный «караван» сразу приобретает
вид и вес. Вдруг батюшка показывает рукой вперёд:
— Глядите, глядите! Турпаны! Вон под тем берегом!
Все дружно смотрим вдаль, замечая под противоположным
берегом стайку крупных жёлто-коричневых уток, издалека кажущихся крохотными
точками. Пара чаек, кружась над нами, поднимает крик — чужие на озере!
Пока все любуются озером, я успеваю ловить своей
«сонькой» миги, словно сачком бабочек. Один, второй, третий, пятый…
Даже не смотрю, что получилось — нутром чую, фотосессия на озере будет удачной.
Чуйка меня не подводит — «миги» получились здоровскими. Через час,
обрабатывая снимки, мысленно благодарю отца Валерия, которого я заманиваю к
себе домой в гости на чай, за подарок — природа для меня второй дом…
Фото Максим Стефанович
(41)
